Братство ветеранов

МОЯ ИСТОРИЯ СЛУЖБЫ

Рассказ

 

Предисловие

Мы публикуем одну из работ, представленных на конкурс нашим братишкой. Самым первым из откликнувшихся.

Об авторе. Козловский Николай Петрович, 1975 года рождения, родился и проживает в городе Омск. Призыв I-1994. Сержант 4 гСпН 8 оСпН ВВ МВД России «Русь». В специальной командировке в ЧР был с 17 января по 3 апреля 1995 года и с 4 августа по 25 декабря 1995 года. Был ранен. Награждён медалью «За отвагу».

С 1997 года трудится в сельском хозяйстве фермером. Женат. Две дочери – 20 и 8 лет. В настоящее время является заместителем председателя общественной организации ветеранов специальных подразделений «Витязь-Сибирь».

Данный очерк является литературным дебютом Николая Козловского. Пожелаем ему творческой удачи! И – встречайте!

 

Валерий Геннадьевич Медведь, полковник в отставке,

ветеран боевых действий, 8 оСпН «Русь»

 

 

Первое испытание.

Начиналось у меня, как у многих тогда в отряде.

Знал, что еду служить в знаменитую дзержинку, повезло больше – попал в спецназ! Предел мечтаний многих пацанов, кто со спортом на «ты» и не желают годы армии прозябать впустую.

Всё бы ничего, но на КМБ умудрился подхватить двустороннюю пневмонию. Дальше – медсанбат, лечение, обида на всё и всех – почему так получилось и почему ты не со всеми там, в отряде?!

Я понимал, что отстал от парней почти на месяц, а они уже «покоряли» стадион «Энергия» и бегали марш-броски до знаменитой «деревухи»[1].

Вердикт врачей при выписке «убил» вообще: 15 суток отпуска на территории части, что, по сути, было абсурдом для человека, который ещё и присягу не принял, и два месяца освобождения от любого «физо», включая зарядку.

Пока ехал в отряд из медсанбата, для себя решил, что «забью» на все запреты и рискну, так что на следующей день уже побежал на зарядку вместе со всеми, на что мне мой земляк, «бацик»[2] с учебки, назвал меня психом ещё тогда.

На первой зарядке я чуть не сдох, это был вторник, а в четверг марш-бросок, «двенашка»[3].

Но, как говорится: назад дороги нет.

И вот четверг, день, который, наверное, решил всю мою судьбу наперед.

Приехали в дивизию, подгон обмундирования и погнали.

Первые километра три я бежал более-менее, но потом «дыхалка» ни в какую не хотела мне помогать, и я начал отставать.

Надо добавить, что тогда бежали два взвода, я был во втором, да ещё в последней паре бойцов, сзади никого, это угнетало ещё больше.

И тут на помощь ко мне пришёл мой командир взвода – лейтенант Олег Шутов. Ну, как пришёл, за руку конечно не тянул, но помог конкретно!

Для начала я много узнал нового о себе, в ненормативной лексике, мне неоднократно напомнили, где я служу и какие мои цели. В общем, мне, мягко сказать, стало стыдно перед командиром, да дыхалка безнадежно подводила. Опять помог взводный. Не буду описывать, чем и как он меня подгонял, напоминая при этом, опять же, про мои цели и место службы, но его и мои старания в скором времени возымели успех!

Впервые в жизни я почувствовал, что такое второе дыхание. Позади была примерно половина «двенашки», и я потихоньку стал догонять свой взвод. Дальше пошло всё как по маслу, дыхание выровнялось, и я догнал своих.

Так, с помощью своего командира взвода, Олега Шутова, я пробежал, наверное, самые главные километры своей жизни!

Добежав до конца, на финише, я был абсолютно счастлив, что, хоть и не без помощи командира, но добежал, и вся последующая программа щёлкалась, словно семечки, на высоком эмоциональном подъеме. Вообще, любая «физуха», будь то стадион «Энергия», марш-броски или спарринги, всё пошло, как надо!

В тот день марш-бросок стал моим личной, индивидуальной сдачей… сдачей на право служить в отряде спецназа.

Во многом, это заслуга моего командира, Олега Шутова. В нужный, самый важный момент он помог мне побороть себя и понять главное: если ты уже ничего, казалось бы, не можешь, выжал из себя всё до конца – то ты… всё равно можешь!

Напомню, что недели не прошло, как я выписался из медсанбата.

Впоследствии, когда нас распределили по боевым группам и я попал в четвёртую, я сдал на форму.

Потом подготовка к отправке в Чечню, эшелон на Моздок.

 

 

 

 

Начало первой командировки.

Вся бравада начала исчезать, когда поезд пошёл по земле Северной Осетии. Тут и там красивый кавказский пейзаж дополняла подбитая военная техника, вывезенная из района боевых действий.

И уж совсем бравада прошла, когда в середине января 1995-го, в сумерках, колонной БТРов мы прибыли в окрестности Грозного. Вывеска «Грозный» – и прибитая ниже доска со словами: «Добро пожаловать в ад». А впереди, там, где город, сплошное зарево.

Моя должность на тот момент – наводчик БТРа. Поэтому всё происходящее я наблюдал через прицел в башне. Связи толком не было, ехали почти наугад. Кто и откуда стрелял, было совершенно не понятно – стреляли мы, стреляли в нас, – и в этом хаосе, к утру, мы всё-таки прибыли на базу. Без потерь!

Первой базой для нас стал совхоз «Родина», на окраине Грозного.

Так началась моя первая командировка.

 

 

Нападение.

Много было за службу моментов, которые не стереть из памяти никогда, но один запомнился особенно.

4 августа 1995-го я вместе с Саней Авериным, тоже бойцом четвёртой группы, прилетел в Ханкалу, в свою вторую командировку в Чечню. Перед вылетом нам обоим присвоили звание «младший сержант». Саня стал старшиной группы, а я командиром отделения и командиром экипажа БТРа.

17 августа, вечером, в районе девяти часов, когда отряд отдыхал и смотрел телевизор у штабной палатки, прозвучала команда – четвертая и первая группа, в ружьё!

Через некоторое время два БТРа уже сорвались на выезд, в указанном нам направлении.

Информация была такая, если мне не изменяет память: прибыть в точку А, забрать там человека и доставить его в точку Б. Кто помнит, для передвижения по Грозному в отряде были предусмотрены четыре маршрута, мы пошли по четвертому, самому безопасному.

Прибыв в точку А, мы узнали, что нас никто не вызывал, и это был ложный вызов. Ситуация была, мягко сказать, странная. Недолго думая, мы двинули обратно в Ханкалу, но уже другим маршрутом - первым, он проходил через площадь «Минутка».

Мой БТР под номером 085 шёл первым в колонне. На броне – командир старший лейтенант Михаил Грушев, десант (человек 6-7) и подполковник Козлов, о котором было известно, что он является каким-то куратором отряда от вышестоящего штаба. Он сидел рядом со мной в командирском люке, справа от меня, и постоянно разглядывал какую-то карту, подсвечивая себе фонарем. В Чечне он был недавно, постоянно задавал самые разные вопросы.

Впереди фары БТРа осветили тоннель на «Минутке», надо сказать, что даже днём, когда проезжаешь под этим мостом[4], думаешь: как бы кто не саданул сверху. На этот раз нам не повезло – нас там уже ждали.

Когда БТР только высунул нос из-под моста, мелькнула яркая вспышка и прогремел взрыв, что оглушили и ослепили меня, на какое-то время я потерял сознание. Очнулся от того, что парни стреляли изо всего, что было, по сторонам. Пулемётчик, сидевший на корме БТРа, крошил мост позади, стрелял Саня Шамало (Шаман). Придя в себя, я сделал пару очередей в сторону ближайшего дома и понял, что надо сообщить обо всём на базу, но рация безнадежно молчала, она вышла из строя.

Как выяснилось позже, с моста в нас бросили кумулятивную гранату[5], которая пробила броню в правой передней стороне БТРа, как раз над радиостанцией, кумулятивная струя скользнула по ней, выведя из строя, и ушла через днище наружу.

При этом был тяжело ранен старшина группы Саня Аверин, он сидел в полутора метрах от места попадания гранаты. Также тяжело ранен был куратор подполковник Козлов, по сути, он прикрыл меня собой, впервые со мной в люке сидел кто-то ещё, и он принял всё на себя. Козлов прикрыл Козловского, вот такая, вот, усмешка судьбы, и потому я отделался только контузией. Аверина и командира взвода Грушева скинуло взрывной волной. Аверина подобрал БТР первой группы, так как наш БТР по инерции проехал ещё какое-то расстояние и остановился.

Отдельно нужно рассказать про нашего водилу БТРа, Вовку Максимова (Макса) из Кирова, моего призыва (I-1994), из ГТО[6]. Руль от Бога, не раз вывозивший группу из всех заварух. В общем, проехав метров сто от моста, БТР остановился. И, всё как всегда в таких случаях, происходит одновременно… рация молчит, на полу лежит, весь в крови, куратор подполковник Козлов, в сознании, наводчик Юдицкий (Юди) оказывает ему первую помощь. Кричу Максу:

– Макс, ты как?

– Да нормально, – его ответ, – только ноги… что-то болят.

Я опять:

– Дотянешь?

– Дотяну, – отвечает.

В этот момент, как раз, подбежал, отстреливаясь по ближайшему дому, Грушев и дал команду: «Вперёд, погнали».

Оказалось, что после попадания гранаты перебило часть проводки, и из освещения остались только габариты. Тут я вспомнил про фонарь куратора. Это было уже что-то. Беру фонарь в одну руку, автомат в другую, падаю на броню полулежа. Помчали!

И только, когда мы добрались до базы, когда все построились, только Макс оставался в БТРа, вылезти он не мог, обе ноги были пробиты насквозь осколками, на полике – лужа крови...

Вот так закончился этот ночной выезд, главное, что без безвозвратных потерь.

Жизнь и служба продолжались, впереди были новые, совершенно иные испытания. Это и подрыв Романова, и бой в Джалке, но это – уже совсем другие истории.